Но спрашивается — притом, что здесь налицо навязчивое посторенние, — где же анальные истоки подобной музыкальной композиции. И даже поставим более широко вопрос — в чем анальные истоки самого навязчивого повторения? Как мы уже говорили, анальность сродни гомосексуальности, то есть неживорожденности, мертвенности (нововенская музыка была мертвенной и зловещей). В выдавливании отходов через задний проход и сверхценном отношении к этим отходам. Таким отходами были старые отжившие мертвые формы музыкальной культуры.
Правильный ответ зачем инвестору бивалютная корзина на эту загадку КАЧЕЛИ. Но ведь когда на них катаешься туда-сюда всем приятно… Туда – сюда – обратно, тебе и мне приятно…
- Бред облекается в форму навязчивости.
- В этом смысл акции современного художника-авангардиста Александра Бренера, который нарисовал доллар на картине в музее.
- Это сказал анальный психопат, «ассенизатор революции», как он себя сам называл, Маяковский.
- Он воспринимается в круге идей материально телесного низа; его закапывают в могилу, чтобы он не смердел.
- Таким вот путем держится культура.
Формалисты первыми показали важность анального садизма в культуре — поскольку они сами были авангардистами от культуры, им это было сделать легко. Наконец также очень важно, что смерть это не только навязчивое повторение, но смерть связана с обсессией в анальном смысле. Мертвец это десексуализированный, но в то же время анальный объект.
Первым — усложнение системы диатоники путем политональности — пошли Стравинский, Хиндемит, Шостакович — это была шизотипичная осколочная музыка. Вот так обсессия спасла музыку от психоза, вернее приспособила музыкальный психоз к обыденной реальности «реализма», то есть пошлости homo normalis. Другой образ навязчивого повторения, ассоциирующегося с сексуальностью — это образ Пенелопы, днем ткущей плотно, а ночью его распускающей. Настоящему психотику обсессия уже не нужна.
Навязчивое повторение — это образующая замкнутый порочный круг цепь звеньев бреда. Но бредовая навязчивость — совсем другая по сравнению с обсессивно-компульсивной невротической навязчивостью. Там повторяют, чтобы избавиться от чего-то более неприятного, от ощущений тревоги, страха или стыда. В невротических проявлениях навязчивость играет роль не формы, она содержательна. Всегда можно подыскать соответствующую метафору, чтобы объяснить навязчивое повторение при неврозе. Бредовая навязчивость формальна.
Загадки для взрослых, 6 уровень. Туда – сюда – обратно… – какой ответ?
Это не рождение новой музыки путем зачатия, вынашивания и самого рождения, это искусственное выдавливание каловой массы из отжившего материала и придание сверхценности этому материалу. Можно сказать в целом, что культура — это сверхценность отходов. Вот в чем анальность культуры, ее неомифологизм. Шенберг и его ученики навязали музыке искусственный анальный закон и заставили навязчиво повторять его. Это самый яркий случай обсессии в психотической культуре. Ритуальная повторяемость культурного «испражения» — залог возрождения мира.
Таким вот путем держится культура. Если бы человек не испражнялся, он бы умер. Если бы культура не поступала таким же образом, она бы тоже умерла. Почему навязчивость играет такую исключительную роль при любом бреде?
Вернее, она не нужна ему в момент психотического взрыва, тогда навязчивая идея переходит в сверхценную, а она — в бред преследования, как показал Бинсвангер на примере Лолы Фосс. Когда бред кристаллизуется и нужно как-то приспосабливаться к нему, жить с ним, вновь возникает потребность в обсессии, но эта сугубо психотическая обсессия сильно отличается от невротической и пограничной. Образ «снующего челнока» у того же поэта — это тоже сексуально окрашенная обсессия. Очень приятный процесс катания на качелях! В детстве во дворах качели никогда не пустовали, ради них родители по выходным водили детей в парки на атракционы, да и нынешние дети обожают качели.
Отгадка – КАЧЕЛИ.
Он воспринимается в круге идей материально телесного низа; его закапывают в могилу, чтобы он не смердел. Психоз— отказ от секса в пользу смерти, которая есть навязчивое повторение. («Купреянов и Наташа» Введенского — сначала они навязчиво раздеваются, потом так же навязчиво одеваются — «И дремлет полумертвый червь»). Психоз — «психическая смерть» Тэхкэ, 2001. Однако и секс — это не только жизнь, но и смерть, как показала еще Сабина Шпильрейн в 1911 году Шпильрейн, 1995. Мы привыкли повторять за Фрейдом, что смерть связана с навязчивым повторением, но при этом забываем, что все-таки для христианского сознания смерть это нечто, что случается один раз.
Туда, сюда, обратно – тебе и мне приятно, какой ответ на загадку?
Но это лишь в линейном эсхатологическом мышлении (подробней см. Руднев, 1986). Но ведь и в жизни навязчивое повторение этого бредового формального типа играет большую роль. Нам навязаны социальные функции. Каждый день мы ложимся спать, а утром встаем и идем на работу. И здесь тоже круг, из которого не вырваться. Становление было бы избавлением от кошмара повседневной жизни, своим автоматизмом похожей на бред.
Эта внешняя формальная навязанность в обыденной жизни противопоставлена обсессивно-компульсивным симптомам, навязчивость которых содержательна. Можно даже сказать, что сверхценность приобретает черты содержания бреда, а навязчивость образует его форму. Бред облекается в форму навязчивости. Даже если больной упивается своим бредом, как бывает при мегаломании, то стратегия фибоначчи форекс все равно это упоение будет принимать форму навязчивого повторения. Он будет твердить и убеждать всех, что он Мессия или что его преследуют, или что жена изменяет с кем попало. Из музыкального хаоса было два противоположных пути.
Полное ведро — идем вперед, это к удаче, пустое ведро— к неудаче, возвращаемся назад. Человек, который переживает состояние бреда, уже не может повернуть назад. Он теперь даже и не понимает, что это возможно.
В бредовом формализованном навязчивом повторении, вероятно, можно также обнаружить аналогичные семантические предпочтения. Более важным различием между невротической и бредовой навязчивостью является то, что невротическая навязчивость предполагает выбор — «да» или «нет», идти дальше или возвращаться. Бредовая же навязчивость тотальна. Она не предполагает более выбора.
Но почему говорят об анально-садистическом, а не просто анальном начале? В чем был садизм нововенской музыки? Садизм — это тяга к убийству отца, привнесение анальности — это наделение смертью. что такое рынок бульдогов Нововенская музыка убивала старую романтическую музыку, свою отцовскую музыку. Тотемную в определенном смысле — в этом ее садистичность. В этом садистичность любого авангарда — «сбросим Пушкина с корабля современности».
Убийство — замена сексуальности, анальность — замена генитальности. Убийство отца — это обкладывание его калом. В этом смысл акции современного художника-авангардиста Александра Бренера, который нарисовал доллар на картине в музее. Бренер как бы символически испражнился на всю старую культуру. Если бы Бренер не был бы анальным садистом, а был бы генитальным синтонным сангвиником, он бы так не поступил, но тогда он не был бы авангардистом. Так и Достоевский «обкладывал» своего идейного отца Гоголя, высмеяв его сначала в «Бедных людях», а потом в «Селе Степанчикове» в образе Фомы Фомича Опискина, как показал Ю.